Длинная рука социализма
Гарри Джаффа
Следующая лекция под названием "Политическая философия и политическая реальность", прочитанная Гарри Джаффой в 1991 году, остаётся актуальной и освещает связь между старой марксистской теорией и новой теорией политической корректности, которая сегодня вносит смуту в кампусы наших колледжей.
Политическая философия, рассмотренная под правильным углом, касается прежде всего вопроса человеческого положения, положения, связанного с человеческой природой, которая неизменна. В "Республике" Платона либо в "Никомаховой этике" Аристотеля трудно найти слово, которое касалось бы исключительно греков, но не имело бы отношения к жизненному опыту египтян, евреев, индусов или народности Банту. Удовольствие и боль, гнев, зависть, надежда, страх, любовь, ненависть - это всё чувства человеческой души, которые одинаковы для всех людей. Именно из их соединения, а также из их отношения к разуму, формируются понятия о добре и зле. Это правда, что разные культуры по-разному оценивали разные соединения этих чувств, хотя маловероятно, чтобы какие-либо две культуры отличались между собой больше в вопросе отношения к ценности воинской славы, чем Ахилл Гомера в "Иллиаде" и Ахилл Гомера в "Одиссее". В целом, можно сказать, что величие и превосходство Западной культуры состоит в том, что она содержит в себе больше парадоксов и противоречий, которые существуют в человеческой жизни, чем любая другая культура, которая нам известна. "Республика" Платона разбирает вопрос справедливости намного более глубоко, чем любой другой документ в истории, и тем не менее она оставляет проблему еще более проблематичной, чем это было в начале. Тем не менее, "Республика" оставляет мало сомнений в том - какой бы неубедительной она не казалось - что такое справедливость, что справедливость важна сама по себе, и что человеческая добродетель каким-то образом должна соответствовать ей.
Сегодня мы находимся на самом значительном перекрестке в истории человечества. Распад Советской империи и отречение от марксистстско-ленинского коммунизма всех тех обществ, которые так или иначе были зависимы или имплементировали его - это событие такой величины, что даже трудно постигнуть его. Это событие, которое ждали и о котором молились все цивилизованные люди. Еще совсем недавно, я даже не надеясля, что это событие произойдет при моей жизни, и я сомневался, что это произойдет при жизни любого ныне живущего. До недавнего времени, многие политические интеллектуалы были уверенны, что коммунизм одержит победу. Тем не менее, провал их прогнозов не означает ошибочность их анализа. Даже самые надежные предсказания должны допускать вторжение человеческой свободы, не важно ведомая ли она мудростью или глупостью. Кто в июне или июле 1940 года мог ожидать, что Гитлер проиграет? Кто, ну кроме сумасшедшего Черчилля?
Коммунизм не был обречен на провал из-за своих внутренних противоречий. Если коммунизм и был обречен на провал по какой-либо причине, то эта причина лежит в его вере в ложную теорию о том, что внутренние противоречия являются движущей силой человеческой истории. Маркс унаследовал от Гегеля веру в то что логика человеческого разума не была, как утверждал классический рационализм, присуща самому разуму, а была побочным продуктом событий, движущихся страстями, над которыми человеческий разум был не властен. Сам Маркс был бастардом Просвещения. Он также пылко, как и Джордж Вашингтон, считал, что Американская революция была прогрессивным событием в человеческой истории. Он был благосклонно настроен к причинам Американской гражданской войны и приветствовал Прокламацию об освобождении рабов также, как любой аболиционист. Тем не менее, он не считал, что цели человеческой свободы, как их понимали Линкольн и Джефферсон, могут идентифицироваться с самой свободой. Удаление кастовых или классовых барьеров было хорошей вещью для человеческого равенства, но он верил, что окончательным препятствием для этого равенства является частная собственность.
Что не так с частной собственностью - по мнению Маркса - хорошо символизируют слова Джеймса Мэдисона в десятом выпуске "Федералиста", что "первая задача правительства это защита разных и неравных способов приобретения частной собственности". Принципы Американской революции, даже те, которые защищают равенство, приведут в результате к неравенству, потому что разные способности людей ведут к естественному неравенству. Ни один политический режим не сможет - и не должен - устранить неравенство, которое возникает из-за неравенства человеческого разума или человеческой добродетели. Гарантия равенства прав приводит к неравенству владения собственностью и, что еще важнее, к неравенству получаемого удовольствия от владения этой собственностью. Такое неравенство было неприемлемо для Маркса.
По мнению Маркса, богатые извлекают меньше удовольствия из самого факта владения собственностью, чем от зависти, которую генерирует эта собственность. Мужчина женатый (или другим образом владеющий) красивой женщиной извлекает меньше удовольствия от её красоты, чем от зависти, которую такое владение вызывает у других. Богатый человек, владеющий великими произведениями искусства, не испытывает другого удовольствия, чем то, которое он получил бы, смотря на них в музее. Это зависть из-за эксклюзивного характера его прав, которую генерируют другие, порождает в нем особый вид удовольствия. Это господство над другими людьми и удовольствие, которое возникает из этого господства, приводит к угнетению многих немногими во всех докоммунистических обществах. Марксова идея коммунизма во многом обязана средневековой идее рая: удовольствие от блаженства слежения за мучениями проклятых! И главная пытка проклятых прежде всего в том, чтобы быть выгнанными из рая! В бесклассовом обществе, которое Маркс видел как заключительный этап человеческой истории, не будет ни семьи, ни частной собственности любого вида: всё желаемое будет общим. Никто не сможет гордиться "своим собственным".
Согласно Марксу, большая часть производства в капиталистическом обществе нацелена на то, что Торстен Веблен назвал бы "демонстративное потребление", что означает ложную полезность вещей, символизирующих статус в обществе, в котором доминирует конкурентный дух капитализма. Если, например, убрать из производства одежды весь труд, посвященный удовлетворению тщеславия потребителя, тогда потребуется лишь небольшая часть рабочей силы, чтобы удовлетворить наши нужды в одежде. (Чтобы понять коммунистический консьюмеризм, подумайте о миллиарде китайцев, весь гардероб которых состоит из пижамы Мао). Если мы сможем убрать из производства всё, что прямо или косвенно направлено на человеческую зависть и тщеславие, то обществу потребуется очень мало богатства. Коммунистическое общество будет очень бедным - по капиталистическим меркам - но оно не будет знать, что оно бедное. Однако оно будет очень богато с точки зрения удовлетворения желаний, если под богатством понимать отсутствие неудовлетворенных желаний. Общество не будет знать, что оно бедное, потому что в нём не будет желаний, которые возникают из зависти или тщеславия. Зависть и тщеславие - страсти, которые разделяют людей между собой и стравливают их (причина войн и конкуренции одна и та же) - сами по себе являются побочными продуктами института частной собственности. Упраздните причину того, что заставляет человека заботиться больше о себе самом, чем о человечестве - и буржуазный человек будет заменен социалистическим человеком. Трансформация человеческого состояния, обещанная коммунизмом, по существу является трансформацией человеческой природы.
Когда Хрущев в 1959 году сказал :"Мы вас закопаем", имея в виду, что коммунизм обгонит капитализм по производству потребительских товаров, он сказал то, что в то время еще звучало правдоподобно. Однако, это заявление было уже предательством первоначальных идеалов Маркса, в основе которого лежал идеал социалистического человека, в чьей душе альтруизм должен был заменить эгоизм. Оправданием безграничной жестокости ленинской и сталинской тирании было создание нового человека, квантовый скачок эволюционного процесса к высшему виду. Согласно этому нео-дарвинистскому убеждению, уничтожение контрреволюционных - или, если быть более точным, контрэволюционных - сил в природе полностью соответствовало процессу, благодаря которому природа создавала высшие формы жизни, вытесняя низшие. Безграничная диктатура пролетариата в интересах полной эмансипации человека была не более аморальна, чем вытеснение вируса оспы. Именно когда это оправдание тирании стало неубедительным, коммунизм начал свой путь к падению. Это случилось тогда, когда правящий класс - номенклатура - коммунистического режима сама начала рассматривать эту идею трансформации человека как абсурд, тогда коммунизм потерял свой нерв. Советский режим, с огромными энергией, фанатизмом и способностями, за одно поколение превзошел Запад как в ядерной наступательной силе, также и по многим параметрам в конвенционной ударной силе. Тем не менее, стоя на пороге того, что могло стать его окончательной победой, он вдруг потерял волю, чтобы рискнуть своей силой (или жизнью) ради причины, в которую они сами больше не верили. Без этой воли, их инструменты силы были бесполезны.
Как и у французской аристократии перед революцией, всё, что осталось у советской номенклатуры это её привилегии. Между тем, среди народов СССР старый Адам - т.е. неизменный характер человеческой природы - вновь заявил о себе: люди желали потребительских товаров в этом мире и спасения в следующем. Вступив в борьбу с реальностью, большевики обнаружили, что лишив человека частной собственности, вы не превратите его в добродетельного альтруиста, вы превратите его в раздраженного эгоиста. Горбачев являл собой всё то, во что превратилась советская номенклатура: в то время как он называл себя ленинистом, он показал, что вообще не был знаком с ленинской доктриной. Однако, он горько сожалел, что в отличии от Иисуса Христа, он не умел умножать хлеба и рыбу, чтобы накормить массы.
Я рассмотрел эту устаревшую марксистскую теорию, потому что я думаю она проливает свет на недавние события таким способом, который еще не был использован в политической литературе. Но также я сделал это потому, что вижу такую же теорию, оторванную от своих корней, но тем не менее живую, играющую всё более опасную роль в политической жизни на Западе. Это широко известная шутка, что последними верующими в марксистскую теорию на Земле, являются профессора в американских университетах. Но сегодня не классический марксизм стал настолько влиятельным: диалектический материализм был уже давно дискредитирован, вместе с другими идеями разума в истории. Ницще давно об этом позаботился. Но революционная цель в виде бесклассового общества альтруистов выжила. Она выжила, оторванная от любого рационального анализа. Чем еще является движение "Повышение самосознания", как не переименованной версией требования создания "социалистического человека"? Чем еще является конфликт между правами частной собственности индивида и международным движением экологизма, как не очередной главой противостояния буржуазии и социалистического человека?
"Разнообразия" ["Diversity"] требуют те, кто не потерпит любого отклонения от "политической корректности". И что такое "политическая корректность" как не другое название "линии партии"? Это Ленинизм/Сталинизм без Ленина и Сталина. "Расизм" это общий термин для любого "ложного (ранее буржуазного) сознания", то есть для любого мнения, которое отклоняется от "политической корректности". Этот термин не имеет уже никакого отношения к тому, что раньше называлось расовыми предрассудками - необоснованному обесцениванию других людей из-за их расы, цвета кожи или этнического происхождения. Обвинения в "расизме" звучат из уст тех людей, которые требуют расовых квот, расового норминга, расовой и этнической сегрегации. Обратить внимание на противоречия в этих требованиях - или любых других требованиях "политической корректности" - это значит навлечь на себя обвинения в "логизме", что означает использование логики, недостатка, присущего "европоцентризму". Презрение к "европоцентризму", как эндемическому недостатку, тесно связано с презрением Маркса к ложному сознанию, порожденному правящим классом во всех обществах, основанных на частной собственности. "Расизм" не что иное, как эндемическое свойство человеческого сознания, предшествующее трансформации человеческого эгоизма в человеческий альтруизм. "Политическая корректность" не что иное, как слепое и своенравное настойчивое стремление к осуществлению революционных целей марксизма/ленинизма, без каких-либо ссылок на политический анализ. Действительно, новая политическая корректность отличается от своего предшественника только тем, что не настаивает на том, что есть какие-либо рациональные основания того, что эти цели правильны и оправданы. Это синтез целей марксизма и философского (или скорее анти-философского) нигилизма.
Поражение коммунизма в СССР и его сателлитах вовсе на означает его поражения в мире. Действительно, освобождение Запада от борьбы с Востоком освобождает утопический коммунизм от подозрений в его связи с врагом. Борьба за сохранение Западной цивилизации вступила в новую фазу, вероятно даже более опасную и смертельную.
Сегодня мы находимся на самом значительном перекрестке в истории человечества. Распад Советской империи и отречение от марксистстско-ленинского коммунизма всех тех обществ, которые так или иначе были зависимы или имплементировали его - это событие такой величины, что даже трудно постигнуть его. Это событие, которое ждали и о котором молились все цивилизованные люди. Еще совсем недавно, я даже не надеясля, что это событие произойдет при моей жизни, и я сомневался, что это произойдет при жизни любого ныне живущего. До недавнего времени, многие политические интеллектуалы были уверенны, что коммунизм одержит победу. Тем не менее, провал их прогнозов не означает ошибочность их анализа. Даже самые надежные предсказания должны допускать вторжение человеческой свободы, не важно ведомая ли она мудростью или глупостью. Кто в июне или июле 1940 года мог ожидать, что Гитлер проиграет? Кто, ну кроме сумасшедшего Черчилля?
Коммунизм не был обречен на провал из-за своих внутренних противоречий. Если коммунизм и был обречен на провал по какой-либо причине, то эта причина лежит в его вере в ложную теорию о том, что внутренние противоречия являются движущей силой человеческой истории. Маркс унаследовал от Гегеля веру в то что логика человеческого разума не была, как утверждал классический рационализм, присуща самому разуму, а была побочным продуктом событий, движущихся страстями, над которыми человеческий разум был не властен. Сам Маркс был бастардом Просвещения. Он также пылко, как и Джордж Вашингтон, считал, что Американская революция была прогрессивным событием в человеческой истории. Он был благосклонно настроен к причинам Американской гражданской войны и приветствовал Прокламацию об освобождении рабов также, как любой аболиционист. Тем не менее, он не считал, что цели человеческой свободы, как их понимали Линкольн и Джефферсон, могут идентифицироваться с самой свободой. Удаление кастовых или классовых барьеров было хорошей вещью для человеческого равенства, но он верил, что окончательным препятствием для этого равенства является частная собственность.
Что не так с частной собственностью - по мнению Маркса - хорошо символизируют слова Джеймса Мэдисона в десятом выпуске "Федералиста", что "первая задача правительства это защита разных и неравных способов приобретения частной собственности". Принципы Американской революции, даже те, которые защищают равенство, приведут в результате к неравенству, потому что разные способности людей ведут к естественному неравенству. Ни один политический режим не сможет - и не должен - устранить неравенство, которое возникает из-за неравенства человеческого разума или человеческой добродетели. Гарантия равенства прав приводит к неравенству владения собственностью и, что еще важнее, к неравенству получаемого удовольствия от владения этой собственностью. Такое неравенство было неприемлемо для Маркса.
По мнению Маркса, богатые извлекают меньше удовольствия из самого факта владения собственностью, чем от зависти, которую генерирует эта собственность. Мужчина женатый (или другим образом владеющий) красивой женщиной извлекает меньше удовольствия от её красоты, чем от зависти, которую такое владение вызывает у других. Богатый человек, владеющий великими произведениями искусства, не испытывает другого удовольствия, чем то, которое он получил бы, смотря на них в музее. Это зависть из-за эксклюзивного характера его прав, которую генерируют другие, порождает в нем особый вид удовольствия. Это господство над другими людьми и удовольствие, которое возникает из этого господства, приводит к угнетению многих немногими во всех докоммунистических обществах. Марксова идея коммунизма во многом обязана средневековой идее рая: удовольствие от блаженства слежения за мучениями проклятых! И главная пытка проклятых прежде всего в том, чтобы быть выгнанными из рая! В бесклассовом обществе, которое Маркс видел как заключительный этап человеческой истории, не будет ни семьи, ни частной собственности любого вида: всё желаемое будет общим. Никто не сможет гордиться "своим собственным".
Согласно Марксу, большая часть производства в капиталистическом обществе нацелена на то, что Торстен Веблен назвал бы "демонстративное потребление", что означает ложную полезность вещей, символизирующих статус в обществе, в котором доминирует конкурентный дух капитализма. Если, например, убрать из производства одежды весь труд, посвященный удовлетворению тщеславия потребителя, тогда потребуется лишь небольшая часть рабочей силы, чтобы удовлетворить наши нужды в одежде. (Чтобы понять коммунистический консьюмеризм, подумайте о миллиарде китайцев, весь гардероб которых состоит из пижамы Мао). Если мы сможем убрать из производства всё, что прямо или косвенно направлено на человеческую зависть и тщеславие, то обществу потребуется очень мало богатства. Коммунистическое общество будет очень бедным - по капиталистическим меркам - но оно не будет знать, что оно бедное. Однако оно будет очень богато с точки зрения удовлетворения желаний, если под богатством понимать отсутствие неудовлетворенных желаний. Общество не будет знать, что оно бедное, потому что в нём не будет желаний, которые возникают из зависти или тщеславия. Зависть и тщеславие - страсти, которые разделяют людей между собой и стравливают их (причина войн и конкуренции одна и та же) - сами по себе являются побочными продуктами института частной собственности. Упраздните причину того, что заставляет человека заботиться больше о себе самом, чем о человечестве - и буржуазный человек будет заменен социалистическим человеком. Трансформация человеческого состояния, обещанная коммунизмом, по существу является трансформацией человеческой природы.
Когда Хрущев в 1959 году сказал :"Мы вас закопаем", имея в виду, что коммунизм обгонит капитализм по производству потребительских товаров, он сказал то, что в то время еще звучало правдоподобно. Однако, это заявление было уже предательством первоначальных идеалов Маркса, в основе которого лежал идеал социалистического человека, в чьей душе альтруизм должен был заменить эгоизм. Оправданием безграничной жестокости ленинской и сталинской тирании было создание нового человека, квантовый скачок эволюционного процесса к высшему виду. Согласно этому нео-дарвинистскому убеждению, уничтожение контрреволюционных - или, если быть более точным, контрэволюционных - сил в природе полностью соответствовало процессу, благодаря которому природа создавала высшие формы жизни, вытесняя низшие. Безграничная диктатура пролетариата в интересах полной эмансипации человека была не более аморальна, чем вытеснение вируса оспы. Именно когда это оправдание тирании стало неубедительным, коммунизм начал свой путь к падению. Это случилось тогда, когда правящий класс - номенклатура - коммунистического режима сама начала рассматривать эту идею трансформации человека как абсурд, тогда коммунизм потерял свой нерв. Советский режим, с огромными энергией, фанатизмом и способностями, за одно поколение превзошел Запад как в ядерной наступательной силе, также и по многим параметрам в конвенционной ударной силе. Тем не менее, стоя на пороге того, что могло стать его окончательной победой, он вдруг потерял волю, чтобы рискнуть своей силой (или жизнью) ради причины, в которую они сами больше не верили. Без этой воли, их инструменты силы были бесполезны.
Как и у французской аристократии перед революцией, всё, что осталось у советской номенклатуры это её привилегии. Между тем, среди народов СССР старый Адам - т.е. неизменный характер человеческой природы - вновь заявил о себе: люди желали потребительских товаров в этом мире и спасения в следующем. Вступив в борьбу с реальностью, большевики обнаружили, что лишив человека частной собственности, вы не превратите его в добродетельного альтруиста, вы превратите его в раздраженного эгоиста. Горбачев являл собой всё то, во что превратилась советская номенклатура: в то время как он называл себя ленинистом, он показал, что вообще не был знаком с ленинской доктриной. Однако, он горько сожалел, что в отличии от Иисуса Христа, он не умел умножать хлеба и рыбу, чтобы накормить массы.
Я рассмотрел эту устаревшую марксистскую теорию, потому что я думаю она проливает свет на недавние события таким способом, который еще не был использован в политической литературе. Но также я сделал это потому, что вижу такую же теорию, оторванную от своих корней, но тем не менее живую, играющую всё более опасную роль в политической жизни на Западе. Это широко известная шутка, что последними верующими в марксистскую теорию на Земле, являются профессора в американских университетах. Но сегодня не классический марксизм стал настолько влиятельным: диалектический материализм был уже давно дискредитирован, вместе с другими идеями разума в истории. Ницще давно об этом позаботился. Но революционная цель в виде бесклассового общества альтруистов выжила. Она выжила, оторванная от любого рационального анализа. Чем еще является движение "Повышение самосознания", как не переименованной версией требования создания "социалистического человека"? Чем еще является конфликт между правами частной собственности индивида и международным движением экологизма, как не очередной главой противостояния буржуазии и социалистического человека?
"Разнообразия" ["Diversity"] требуют те, кто не потерпит любого отклонения от "политической корректности". И что такое "политическая корректность" как не другое название "линии партии"? Это Ленинизм/Сталинизм без Ленина и Сталина. "Расизм" это общий термин для любого "ложного (ранее буржуазного) сознания", то есть для любого мнения, которое отклоняется от "политической корректности". Этот термин не имеет уже никакого отношения к тому, что раньше называлось расовыми предрассудками - необоснованному обесцениванию других людей из-за их расы, цвета кожи или этнического происхождения. Обвинения в "расизме" звучат из уст тех людей, которые требуют расовых квот, расового норминга, расовой и этнической сегрегации. Обратить внимание на противоречия в этих требованиях - или любых других требованиях "политической корректности" - это значит навлечь на себя обвинения в "логизме", что означает использование логики, недостатка, присущего "европоцентризму". Презрение к "европоцентризму", как эндемическому недостатку, тесно связано с презрением Маркса к ложному сознанию, порожденному правящим классом во всех обществах, основанных на частной собственности. "Расизм" не что иное, как эндемическое свойство человеческого сознания, предшествующее трансформации человеческого эгоизма в человеческий альтруизм. "Политическая корректность" не что иное, как слепое и своенравное настойчивое стремление к осуществлению революционных целей марксизма/ленинизма, без каких-либо ссылок на политический анализ. Действительно, новая политическая корректность отличается от своего предшественника только тем, что не настаивает на том, что есть какие-либо рациональные основания того, что эти цели правильны и оправданы. Это синтез целей марксизма и философского (или скорее анти-философского) нигилизма.
Поражение коммунизма в СССР и его сателлитах вовсе на означает его поражения в мире. Действительно, освобождение Запада от борьбы с Востоком освобождает утопический коммунизм от подозрений в его связи с врагом. Борьба за сохранение Западной цивилизации вступила в новую фазу, вероятно даже более опасную и смертельную.
Оригинал Claremont Institute
Комментарии
Отправить комментарий